Бывший руководитель Службы национальной безопасности, бывший посол по особым поручениям президента Армении, ведущий аналитик Центра региональных исследований Давид Шахназарян дал интервью на сайте 1in.am.
– Господин Шахназарян, какие выводы можем сделать от состоявшейся 19-го декабря встречи Саргсян-Алиев, учитывая то, что изначально, кажется, не было большой напряженности в плане продвижения переговорного процесса по Карабахскому вопросу, но ожидалось, что, хотя бы вокруг механизмов расследования приграничной напряженности будет определенный прогресс.
– Чтобы правильно понять встречу, я бы разделил ее на 3 стадии – до встречи, сама встреча, и после встречи.
До встречи – несколько событий, которые попросту повлияли на повестку дня и ход встречи. До этого в Конгрессе Соединенных Штатов по инициативе двух конгрессменов – Ройса и Энгела обсуждался документ, который в дальнейшем подписали 80 конгрессменов. Этот документ состоял из пунктов, связанных с линией соприкосновения Карабахского конфликта, с тем, что снайперов нужно устранить, нужно установить контроль на линии соприкосновения с помощью соответствующего технического оборудования, нужно существенно пополнить наблюдательскую миссию ОБСЕ, что, конечно причиняет Азербайджану очень серьезное беспокойство.
Во-вторых, что произошло после этого: день референдума Нагорного Карабаха был отмечен в Конгрессе США, где присутствовал министр иностранных дел НКР Карен Мирзоян. Состоялись несколько встреч с конгрессменами США, но самое главное, состоялась встреча также и с американским сопредседателем Минской Группы ОБСЕ Джеймсом Уорликом. Азербайджан поднял большой шум, сказали, что Уорлика нужно отстранить, но Соединенные Штаты сразу официально опровергли это. Очень примечательно то, что сразу после этого Джеймс Уорлик дал интервью азербайджанской прессе, в котором появился очень важный новый элемент: Уорлик говорил о принципах урегулирования, о принципе неприменения силы, не затрагивая ни самоопределение, ни территориальную целостность, и к этому добавил еще и принцип исключения применения силы, который является еще одним принципом заключительного Хельсинкского документа. Это, по сути, было очень серьезным предупреждением Баку.
На этом фоне, после этого Азербайджан начал перед встречей понимать, что она не пройдет по желаемому для него сценарию, что основным вопросом этой встречи будет состояние линии соприкосновения, и создание механизмов контроля, то есть, это вовсе не соответствует политике Азербайджана, и напряженность возрастает на линии соприкосновения. Я уверен, что очень хорошо понимая, что Азербайджан даже в день встречи мог создать серьезные проблемы на линии соприкосновения, Серж Саргсян в Министерстве обороны провел совещание, после которого министр обороны Армении Сейран Оганян отправился в Карабах. Это было очень четким посланием Алиеву, что мы знаем, что ты планируешь (пред этим появилась информация о том, что Азербайджан приблизил к первой линии свою военную технику, особенно танки), то есть, это был ясный и открытый мессидж, что мы готовы. Это была та атмосфера, которая уже сама по себе оказывала большое давление на Алиева, потому что как повестка дня, так и тема, мягко говоря, абсолютны были ему не по душе.
Очень важным считаю то, что состоялась частная беседа между Сержем Саргсяном и Ильхамом Алиевым, после которой Алиев ушел, а Саргсян продолжал общаться с тройкой сопредседателей и с Каспршиком. Думаю, что, да, основная проблема заключалась в вопросе установления механизмов контроля на линии соприкосновения. Эта политика тройки сопредседателей, я считаю, что крайне эффективна, потому что говорить в настоящее время об урегулировании нереально в этой геополитической ситуации.
Во-вторых, в первом пункте заявления сопредседателей тоже был закреплен вопрос линии соприкосновения (имею в виду также ситуацию на границе Азербайджан-Армения). Затем, было сказано об урегулировании, и были зафиксированы разногласия. Сразу после этого министр иностранных дел РА Эдвард Налбандян сделал заявление, и еще раз подтвердил, что Армения дала свое согласие, так называемым обновленным принципам, то есть, 3 принципам и 6 элементам.
Я считаю, что после возвращения Алиев понял, что оказался в довольно сложном положении, что его политика становится тупиковой, и к его тяжелому положению в связи с российско-турецкой напряженностью прибавляется еще и стремительное обесценивание маната после того, как ЦБ Азербайджана заявил, что манат переходит к плавающему курсу. Но мы очень хорошо знаем, что манат может плавать только в нефтяной среде, и я думаю, что это обесценивание будет продолжаться. И вдруг заявление делает министр иностранных дел Азербайджана Мамедьяров. Основной пункт этого заявления следующий: говорится, что Азербайджан, основываясь на обновленные Мадридские принципы, готов начать работать над большим соглашением. Подобное заявление Азербайджан озвучивает впервые. Это просто последняя надежда на изменение повестки дня тройки сопредседателей, попытка начать работу над соглашением, чтобы не приостановить то, что уже со всем размахом происходит по инициативе США, то есть, вопрос линии соприкосновения.
– Мамедьяров в своем заявлении отмечает также, что они будут согласны с созданием механизмов расследования в том случае, если Армения выведет свои войска из «оккупированных» территорий.
– Это несерьезно, это было сделано исключительно для внутреннего потребления. Я уверен, что США продолжат свое направление, тем более что инициативу Ройса и Энгела официально поддержал Госдепартамент, то есть, это очень четкая политика. Я уверен, что власти Армении не попадут в эту ловушку, и скажут, что, во-первых, на линии соприкосновения нужно установить контролируемую ситуацию, вывести снайперов и тяжелую военную технику, после этого только будем работать над этим большим соглашением. Очевидно, что сопредседатели тоже не попадут в эту дешевую ловушку.
– Господин Шахназарян, с помощью внедрения механизма контроля, о котором Вы сказали, пытаются закрепить статус-кво. Есть мнение, что в закреплении статуса-кво заинтересованы Соединенные Штаты, Армения, но это не выгодно не только Азербайджану, но и России.
– Я не согласен с Вашим утверждением. Нет, это не закрепляет статус-кво, а создает условия, то есть, полноценное соблюдение перемирия, на котором можно продолжить дальнейшие переговоры, потому что де-факто уже давно перемирие прекратилось. Об этом говорят сопредседатели, а также США, а Россия в связи с этим пока не выразилась.
– Россия, кажется, до сих пор не проявила никакой заинтересованности в этом направлении. Учитывая это, насколько реальны шансы внедрения этого механизма?
– По моим убеждениям, даже не столько важно внедрение этого механизма (хотя очень важно, с обеих сторон погибают солдаты), сколько важно то, чтобы сопредседатели сохранили эту направленность, и не позволили Азербайджану отвлекаться на другие вопросы. Эту линию нужно продолжать, пока Азербайджан не согласится с этим. Это, конечно, медленный процесс, но эта направленность просто исходит из политических интересов Армении и НКР, потому что это реалистичная политика. Я уверен, что Россия, мягко говоря, не в восторге от этого предложения. Это уже тема для отдельного разговора.
– Эдвард Налбадян сразу после этой встречи заявил, что приграничная эскалация со стороны Азербайджана была пощечиной посредникам. Не свидетельствует ли это о том, что армянская сторона после этой встречи была не в восторге от достигнутого согласия.
– Абсолютно. Наоборот, я считаю, что армянская сторона от этой встречи получила максимум, что можно было ожидать. Они потом поняли всю тяжесть своего положения, потому что заявление Мамедьярова было сделано в Баку, пускай бы они это сказали в Берне. Азербайджан получил еще один тяжелый удар оттуда, откуда вообще не ждал – со стороны Великобритании, когда в Чатем-Хаус Лондона пригласили президента НКР Бако Саакяна, после чего он посетил британский парламент, о чем азербайджанская пресса после нескольких коротких публикаций замолчала. И еще одно интересное замечание: во время встречи в Берне азербайджанская пресса брала информацию из армянских источников, скорее, из официальных сообщений Армении.
—Ч ем Вы это объясняете?
– Тем, что чиновники Азербайджана сами не комментировали, не были заинтересованы в этом. То же самое происходит и в эти дни.
– Господин Шахназарян, учитывая все это, какую ситуацию в дальнейшем мы можем ожидать, эскалация ослабнет, или…?
– Нет, эскалация не ослабнет. Давайте не связывать эскалацию с событиями, это политика Азербайджана, с помощью которой эта страна будет еще больше провоцировать Соединенные Штаты на то, чтобы наиболее активно заниматься этим вопросом. Давления в отношении Азербайджана идут по всем направлениям, а также в направлении защиты прав человека, а мы оказались в довольно благоприятном состоянии и должны извлечь оттуда дивиденды. Единственным путем является то, что Армения должна показать, что в состоянии делать самостоятельные шаги, которые, возможно, не очень понравятся государству, взявшему в свои руки внешнее управление нашей страны, но исходят из государственных интересов НКР и Армении.
Предотвращая Ваш вопрос, скажу, что Соединенные Штаты, давая строгую оценку нарушителям результатов референдума, четко показали, что они во всех вопросах поддерживают Армению, но не властей Армении.
– В ОДКБ вчера состоялось заседание Совета коллективной безопасности, и Армения примет председательство не только в этой структуре, но и в ЕАЭС. Что это может нам дать?
– Скажу коротко, в любом случае, я считаю, что ОДКБ абсолютно не защищает нашу безопасность. А если в этой структуре будет представитель Армении, по крайней мере, Армении не будут угрожать дополнительные опасности со стороны этой структуры или России. В каком-то смысле, я считаю это положительным, конечно, не имея больших ожиданий.
Что касается напряженности Россия-Турция, здесь есть одно тревожное обстоятельство, которое, кажется, пресса не затрагивает. Несколько дней назад Путин прокомментировал встречу с турецкими чиновниками в рамках G20, и сказал, что «власти Турции говорили с нами об очень чувствительных для них вопросах, и обратились к нам с такой просьбой, которая не помещается в рамки международного права, но мы пошли навстречу». У меня есть серьезные сомнения, что это относится и к нам. Власти Армении должны потребовать объяснений от Кремля по поводу того, что это за чувствительный вопрос, который не помещается в рамки международного права, но с которым с Анкарой вы пришли к договоренности, когда были еще братьями, то есть, до этой ссоры.
