Азербайджан на прошлой неделе и Нигерия на выходных… Страны-производители нефти падают одна за другой.
Atlantico: На прошлой неделе Азербайджан и Нигерия обратились за помощью в МВФ. Этот шаг стал причиной их неспособности выстроить бюджет в условиях падения цен на нефть за последние месяцы. Означает ли это начало цепной реакции среди производителей нефти?
Стефан Сильвестр: Да, устойчиво низкий уровень цен на нефть стал сильнейшим ударом по наименее устойчивым странам. Но не все производители сидят в одной лодке. Некоторым проще противостоять буре, потому что они достаточно богаты или же их экономика достаточно диверсифицирована. В любом случае, для наименее развитых стран вроде Азербайджана и Нигерии зависимость от нефти оборачивается экономической катастрофой.
Жан-Пьер Фавеннек: Крупные страны-производители нефти во многом зависят от нефтяных поступлений для того, чтобы уравновесить бюджет.
Более половины поступлений российского государства идет от углеводородов. В странах ОПЕК на нефть и газ приходится 90% экспорта. Обвал нефти со 115 долларов в июне 2014 года до чуть более 30 в настоящий момент означает для них самые серьезные последствия.
Некоторые государства и прежде всего Саудовская Аравия, Кувейт, ОАЭ и Катар сформировали серьезные финансовые резервы за последние годы. Саудовская Аравия приняла бюджет с дефицитом в 100 миллиардов долларов, но у нее еще есть 750 миллиардов в запасе. Ее положение непростое, но в краткосрочной перспективе причин для беспокойства нет.
— Над какими странами сейчас нависла самая большая угроза? Может, для некоторых сейчас уже слишком поздно? Могло бы повышение цен на нефть помочь им улучшить ситуацию?
Стефан Сильвестр: В самом опасном положении находятся африканские страны, такие как Ангола, Габон, Конго, Чад, Камерун и Алжир. Все они выстраивали бюджеты на 2015 год, исходя из нефти в 70 или даже 90 долларов. В таких условиях у них не получается найти потребные финансы, а в 2016 году все будет только хуже. Причем в этом они не одиноки: Венесуэла, Ирак, Казахстан и, в меньшей степени, Мексика тоже страдают. Причем на существенный рост котировок в ближайшее время им рассчитывать не приходится. Кроме того, даже в период, когда нефть перевалила за отметку в 120 долларов, особым достатком эти страны тоже не блистали. Улучшить ситуацию в их экономике можно лишь развитием новых отраслей промышленности. К сожалению, текущая ситуация на рынке не способствует энтузиазму финансовых институтов, и их доступ к кредитованию будет весьма ограничен.
Жан-Пьер Фавеннек: В самом тяжелом положении находятся Россия и Венесуэла. Падение курса рубля свидетельствует о проблемах страны. Венесуэла же просто задыхается. В других странах ОПЕК существует угрожающий их стабильности дефицит.
Подъем цен на нефть, безусловно, очень важен для них. Их бюджеты высчитывались из цены 50-60 долларов за баррель. В этом и может быть их цель.
— Как этот эффект домино может стать угрозой для текущей стратеги ОПЕК? Могут ли в таких условиях появиться новые альянсы?
Стефан Сильвестр: Сейчас у ОПЕК больше нет стратегии. В этом и заключается один из факторов обвала цен. Стратегия имеется только у Саудовской Аравии с союзниками из Персидского залива. В рамках ОПЕК чего-то ждать не стоит. Оказавшиеся в тяжелейшей ситуации страны вроде Венесуэлы и Ирака громогласно требуют принять срочные меры, но пока впустую. Саудовской Аравии же нужно менять стратегию. То есть, если точнее, начать ее новую фазу и повернуться к России, чтобы вернуть контроль над рынком в ущерб США и Ирану.
Жан-Пьер Фавеннек: Пока речь идет не о стратегии ОПЕК, в рамках которой члены организации договорились бы о сокращении производства, а о стратегии Саудовской Аравии, за которой следуют другие представители Совета сотрудничества Персидского залива (Кувейт, ОАЭ, Катар, Оман…) в надежде сохранить свою долю рынка на фоне роста добычи сланцевой нефти в США. Эта стратегия ведет к избытку производства и, соответственно, снижению цен.
Низкие цены беспокоят страны ОПЕК и дают толчок инициативам по сокращению добычи.
Последней инициативой стали переговоры между Саудовской Аравией и Россией, двумя крупнейшими производителями нефти наравне с США. Соглашение этих стран повлекло бы за собой аналогичные шаги других производителей и, без сомнения, позволило бы поднять цены. Но возможно ли оно на фоне их разногласий, в частности по Сирии?
— Можно ли уже подвести какие-то итоги о том, кому был выгоден этот спад после 18 месяцев снижения цен?
Стефан Сильвестр: Ситуация играет на руку потребителям, то есть странам ОЭСР и Китаю. Экспортеры же только теряют. Даже у Саудовской Аравии, которая стремится задавить конкурентов, мало шансов на успех. Получается так, что при низких ценах все стремятся больше продавать, чтобы скомпенсировать спад. В Результате аравийцам так и не удалось расширить свою долю рынка за эти два года. В лучшем случае у них получилось охладить пыл инвесторов к разведке нефти. Но и это мало что даст: когда цены поднимутся, инвестиции возобновятся по всему миру.
Жан-Пьер Фавеннек: Пока цены не опускались ниже 60 долларов за баррель, это существенно улучшало сальдо внешней торговли стран-импортеров. В результате французский импорт подешевел на несколько десятков миллиардов долларов. А это положительно отразилось на экономическом росте.
В то же время падение до 30 долларов наоборот влечет за собой отрицательные последствия. Дефицит в странах-производителях, сложности во многих компаниях. Под ударом оказалась вся мировая экономика.
Стефан Сильвестр (Stephan Silvestre)
Перевод: ИноСМИ
