«Видим разрушенный город… Дымится земля… Пожары… Под нами – ад!» – рапортовали летчики, облетая на вертолетах зону бедствия.
Мы всегда будем помнить этот день – 7 декабря 1988 года — день, когда Спитакское землетрясение унесло множество человеческих жизней. В несколько мгновений стихия изломала судьбы сотен тысяч людей, лишив их родных и близких, крова, будущего. Жизнь разделилась на «до» и «после». Волна, вызванная землетрясением, обошла земной шар и была зарегистрирована сейсмографами в Европе, Азии, Америке, Австралии.
В эпицентре землетрясения – Спитаке его сила достигла 10 баллов, в Ленинакане (Гюмри) – 9 баллов, в Кировакане (Ванадзоре) – 8 баллов. В зону землетрясения попали десятки городов и поселков в Армении.
ПОЛНОСТЬЮ БЫЛ СТЕРТ С ЛИЦА ЗЕМЛИ СПИТАК, РАСПОЛАГАВШИЙСЯ в непосредственной близости от эпицентра землетрясения. Более 80% жилого фонда было разрушено в Ленинакане с населением около 250 тысяч жителей. Половины застроек недосчитались в Кировакане. Всего пострадавших селений – около 400, из них 58 полностью разрушены.
Погибло 25 тысяч человек (24985 погибших — по официальной справке Минздрава республики), раненых было 17 тысяч, лишились крова 514 тысяч человек. Наряду со Спитаком и близлежащими селами землетрясением были повреждены здания в 21 городе и поселке, 324 селах.
Землетрясение вывело из строя более 40% промышленного потенциала Армении. Был нанесен значительный ущерб примерно 9 миллионам кв. м жилья, из которых 4,7 миллиона было просто уничтожено или снесено впоследствии из-за аварийного состояния. В результате землетрясения оказались разрушены или пришли в аварийное состояние общеобразовательные школы на 210 тысяч ученических мест, детские сады на 42 тысячи мест, 416 объектов здравоохранения, два театра, 14 музеев, 391 библиотека, 42 кинотеатра, 349 клубов и домов культуры. Было выведено из строя 600 километров автодорог, 10 километров железнодорожных путей, полностью или частично разрушено 230 предприятий машиностроительной, химической, легкой и пищевой отраслей промышленности с валовой продукцией около 2 млрд руб. в год и общей численностью производственно-технического персонала 82 тыс. человек. Перестала функционировать почти вся производственная и социальная инфраструктура на 1/3 территории республики…
А за каждой цифрой, складывающейся в статистику, – человеческие судьбы, ужасающие фрагменты, навсегда запечатленные человеческой памятью… Время может их заглушить, но стереть их невозможно.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ОЧЕВИДЦА СПИТАКСКОГО ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ ОЛЕГА ГЕРЧИКОВА: «Спитак стерт с лица земли. Вместо многоэтажек груды строительного мусора… Люди ищут родных и надеются найти живыми… У въезда в город сидит маленький мальчик с большими остановившимися глазами. Он молча протягивает прохожим листок бумаги, на котором написаны имена и фамилия его родителей. Никто не знает, где они…»
Семьи, потерявшие своих близких… Когда они рассказывают о пережитом сегодня, понимаешь, что произошедшее воспринимается сегодня так же остро, как и 25 лет назад…
«НАША СЕМЬЯ ПОТЕРЯЛА МНОГО РОДНЫХ В ГЮМРИ, — рассказывает Арсен Абрамян. – На следующий день после землетрясения нам с большим трудом удалось добраться до Гюмри, и то, что мы увидели, действительно было настоящим адом. Но в этом аду наряду с горем, слезами, страхом и ужасом поражала сила человеческого духа. Несчастье такого масштаба словно породнило людей и придало им какие-то нечеловеческие силы. Кругом разруха, хаос, трупы, нет света, воды, нет ничего… а люди словно по команде взяли себя в руки и, позабыв о себе, помогали раненым, помогали спасателям в поисковых работах, расчищали завалы. Каждое обрушившееся здание было словно отдельным эпицентром землетрясения, человеческой трагедии, несчастья – страшнее некуда, но в каждом таком эпицентре кипела работа. В город невозможно было проехать из-за завалов, скопления транспорта, что создавало проблемы для подхода спасательной техники. Но люди смогли абстрагироваться от личного горя, и потому хаоса не было – в итоге техника сработала лучше, чем могла бы сработать при другой реакции людей. Эти мужество, сила воли, сознательность – им невозможно было не поражаться. А еще меня поразила феноменальная способность гюмрийцев даже в этом аду не потерять свой природный юмор. Самым ошеломляющим было то, что он не казался парадоксальным или неуместным, а, напротив, осознавался как высочайшее проявление человеческого духа, как вызов судьбе… Потом сами ленинаканцы говорили, что эта свойственная им черта помогла вынести ужас тех дней и не сойти с ума…»
У каждой семьи, потерявшей близких во время землетрясения, есть истории, берущие за горло своей пронзительностью…
«Мой двоюродный брат в 36 лет погиб во время землетрясения, — говорит Арсен. – Он работал в Гюмри на текстильной фабрике мастером, причем был не только блестящим профессионалом, но и просто хорошим человеком, неспособным отказать в помощи. За несколько минут до землетрясения его позвали в соседний цех – попросили помочь исправить неполадку в оборудовании. Корпус, куда он пошел, обвалился, и его похоронило под обломками, а его цех остался неразрушенным. Что это – судьба, рок, случайность? Я не знаю. Его жена тогда была беременна четвертым ребенком, родившимся уже после землетрясения. Сейчас все сыновья выросли, обзавелись своими семьями, один стал военным, остальные — строителями, все живут в Гюмри. Жизнь продолжается…»
«В 1988 ГОДУ ДВЕ МОИХ ПЛЕМЯННИЦЫ УЧИЛИСЬ В ШКОЛЕ В ГЮМРИ – одна в первом, другая в третьем классе, — рассказывает Гоар Согомонян. – И школа находилась прямо против их дома – через дорогу. В день землетрясения младшая одним уроком раньше закончила занятия и пришла к сестре в класс, попросив учительницу переждать урок, чтобы пойти домой вместе со старшей сестрой: малышке не позволяли одной переходить дорогу. А учительница, которая всегда позволяла девочке посидеть на уроке, на этот раз почему-то отпустила ученицу – мол, последний урок, не стоит заставлять младшую ждать, идите обе домой. Девочки вышли из школы – когда они переходили дорогу, началось землетрясение. Обе остались живы только потому, что оказались посередине – между домом и школой. А их дом и школа разрушились до основания в одно мгновение. Теперь обе девочки уже взрослые, замужем, у них дети — одна живет в Гюмри, другая — в Москве. Но скольких родственников, друзей мы потеряли и как тяжело переживаем их потерю! Глядя на родившихся в семье малышей, радуемся, что род продолжается в них, и грустим, потому что те, кого с нами нет, не могут порадоваться вместе с нами. Но мы, армяне, – сильные. Мы не раз проходили через ад, и выживали, и возрождались. И мы не устаем благодарить и благословлять всех тех, кто в дни страшной трагедии землетрясения оказал нам помощь и поддержку, пытался облегчить боль народа своим присутствием, словами сочувствия и делами…»
Голос АРМЕНИИ
