Активность Европейского союза в Южном Кавказе вовсе не означает, что проблема региона является ключевой и находится в ряду приоритетных проблем европейской политики, но среди аналогичных проблем, касающихся внешнего «пояса», задачи по Южному Кавказу являются одними из актуальных и содержательных.
Ведущие и некоторые другие европейские государства имеют свои, во многом различные интересы в Восточной Европе, в Евразии, на Ближнем Востоке, и в Южном Кавказе вполне определенно проявляются интересы европейских государств.
Франция рассматривает Южный Кавказ, прежде всего, как транзитную и буферную зону, которая свяжет Европейское сообщество с Ближним Востоком, включая Иран и соседние с ним страны. Франция, не сумевшая утвердить в Южном Кавказе и в Каспии свои позиции в энергетическом секторе, склонна рассматривать Южный Кавказ, скорее, как «полигон» для геополитического инструментария.
Однако, и для этих целей Франция не обладает необходимыми политическими ресурсами. Поэтому, на нынешнем этапе задачей Франции в Южном Кавказе является возможное утверждение европейского влияния и присутствия, максимальное ограничение развертывания влияния США.
Франция не имеет перспектив установления доверительных отношений с Грузией, и ее попытки усилить свое влияние в этой стране очень скоро были подорваны американцами. В отношении Азербайджана позиции Франции вообще весьма неопределенны, вследствие ее отношений с Арменией и конкурентными отношениями с Великобританией и США.
В Южном Кавказе Франция располагает тесными отношениями с Арменией, пытаясь установить над ней «патронаж». Однако, Армения может представлять геополитический интерес только при условии развития долгосрочных, обязывающих отношений с Ираном и рядом стран Ближнего Востока.
В связи с данными возможностями в Южном Кавказе, Франция не может отрицать доктрины федерализации региона и развертывание европейской политики, хотя в последние месяцы выяснилось, что в Европе Южный Кавказ не рассматривается как единый регион, а в разрезе геополитических интересов крупных держав.
Вместе с тем, Франция не может настаивать на вариантах урегулирования конфликтов в Южном Кавказе, которые привели бы к принуждению в рамках принципов территориальной целостности государств.
Франция находится в сложном положении в части региональной политики, так как она настаивает на сохранении данного принципа в Европе и понимает, что отстаивание данного принципа в Южном Кавказе и на Ближнем Востоке бессмысленно.
В настоящее время Франция заинтересована в провале, практически, любого русского проекта в регионах и усилении европейских принципов развития региональной политики. Одновременно, французские политики, независимо от партийной принадлежности и симпатий или антипатий к США, вынуждены поддерживать основные направления общеевропейской политики, пытаясь сохранить солидарность европейских государств.
Данную политику Франции невозможно расценивать как пассивную или не располагающую степенью свободы. Именно такая позиция Франции позволяет ей выстраивать в общий ряд другие европейские государства, прежде всего, Великобританию и Германию, которые вынуждены примерять свои действия к данным принципам, которые декларированы как общеевропейские.
Данная позиция Франции, которая стала весьма неудобной, стала серьезным препятствием для развертывания политики Великобритании в Южном Кавказе. Великобритания, располагая значительными политическими возможностями, не может выдвигать инициативы, противоречащие так называемой общеевропейской политике.
В этом смысле французская политика и европейские обязательства стали тем ущербным моментом для политики Великобритании, о чем всегда говорят британские евроскептики. Отсутствие данной европейской доктрины в отношении Южного Кавказа, и правила игры в регионе, несомненно, вызвали бы гораздо более радикальные попытки Великобритании настоять на защите интересов Азербайджана и Грузии.
В настоящее время возникли признаки того, что Великобритания, ощутив провал своей политики в отношении карабахской проблемы, пытается выстроить европейскую доктрину федерализации Южного Кавказа в том русле, которое удобно и результативно для британских интересов.
Великобритания, понимая значение усиления европейской политики, пытается внедрить в конкретные проекты элементы, которые могли бы способствовать сохранению британского политического и экономического присутствия в Южном Кавказе и в Восточной Европе и Евразии, при двух вариациях перспективы: усиление Европейского сообщества; провал проекта дальнейшей интеграции Европейского сообщества.
В связи с этим, Великобритания пытается сосредоточить процессы разработки политических рекомендаций и инициатив в рамках институтов и центров, которые подконтрольны ей. Великобритания рассматривает регион Кавказа и Каспия как пространство, где она должна иметь преимущественные позиции, и любые препятствия ее усилиям крайне раздражает британцев, что сказывается даже в режиме дискуссий экспертного сообщества.
Великобритания понимает, что ее собственных сил явно недостаточно для утверждения контроля над Южным Кавказом, и пытается направить политику США в нужном для себя русле. В связи с этим представляет интерес следующее. Великобритания пытается всячески ограничить военное присутствие Запада в Южном Кавказе, считая, что вопросы безопасности и влияния можно решить и без значительного военного присутствия.
Это соответствует доктрине Великобритании во внешней политике, в которой отмечается об использовании вооруженных сил в регионах в исключительных случаях, когда отсутствуют другие способы достижения безопасности.
Политика Германии в Южном Кавказе выглядит довольно пассивной, что во многом отражает действительное положение дел. Попытки Германии в начале 90-х годов утвердить свои позиции в соответствии с историческими «ассоциациями», то есть, прежде всего, в Грузии, длились относительно недолго и были успешно заблокированы США и Великобританией.
В последующем Германия искусственно поддерживала впечатление о ее позиции в Грузии, но в настоящее время она не пытается осуществлять демонстративные шаги и предпочла избрать прагматические приемы. Германия, как ведущая металлургическая и машиностроительная держава, в большей мере, нежели Франция и Великобритания нуждается в источниках сырья в Центральной Азии, а также в иранском, китайском и индийском рынках.
Поэтому, проект «Евразийского коридора» во многом был привязан на ее геоэкономические интересы. Несмотря, на то, что отношения Германии и России дружественные и устойчивые, Германия пытается обеспечить альтернативные маршруты сношения с евразийскими и азиатскими регионами, так как в современном мире без наличия «резервных» коммуникаций, политика и экономика считаются ущербными и уязвимыми.
За пределами нефтегазового комплекса в Южном Кавказе Германия обладает наиболее значительным присутствием в горнорудной и обрабатывающей отраслях промышленности. Например, в Армении Германия, по существу, контролирует производство меди и молибдена, а также электродвигателей.
Если в 90-х годах в политике Германии в отношении Южного Кавказа выглядывали германо-турецкие отношения, то есть, Германия пыталась учесть интересы Турции как давнего партнера, то в 2000-х годах этот фактор в германской политике в регионе полностью исчерпан.
В целом, Германия последовательно поддерживает европейский проект вовлечения Южного Кавказа в «Новое партнерство», что означает ее солидарность с США и государствами Восточной Европы. Германия в несколько большей мере, чем Франция, обращает внимание на положение с правами человека и демократии в странах региона, но это всего лишь возможность обозначить стиль и профиль своей политики.
Игорь Мурадян
Источник: «Лрагир.ам»
