Доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ, эксперт Российского совета по международным делам Сергей Маркедонов рассказал в интервью агентству Новости-Армения о своем видении причин обострения ситуации в зоне карабахского конфликта и перспектив развития событий, деятельности посредников Минской группы ОБСЕ, а также позиции Москвы и ОДКБ по последним событиям.
Чем обусловлено последнее обострение ситуации в зоне карабахского конфликта? Можно ли было ожидать такого уровня эскалации?
– Ожидать можно было. Ситуация в Нагорном Карабахе находится на той стадии, что, в принципе, можно прогнозировать увеличение насилия. Крайне сложно сказать, в какой точке оно остановится, и перерастет ли в масштабную войну или нет. А то, что совершенно очевидно, дипломатический формат будет чередоваться с какими-то силовыми действиями – это не новшество.
Мы видим часто, что когда идут разговоры о каких-то возможных встречах, возможных переговорах (и накануне 70-й сессии Генеральной ассамблеи ООН шли разговоры о возможной встрече президентов, министров иностранных дел Армении и Азербайджана в Нью-Йорке), нередко происходят и столкновения.
При том в последние годы, что важно, имели место не просто столкновения в зоне карабахского конфликта, но и вдоль собственно армяно-азербайджанской границы, которая не находится вокруг самого Нагорного Карабаха. Это, мне кажется, создает намного более серьезные риски. Поэтому сказать, что это был какой-то экспромт, нельзя. И прогнозировать точно, к какой точке поднимется это насилие, крайне сложно. В любом случае, мы видим, что дипломатические попытки будут перемежаться, в том числе, и с попытками силовыми.
В своем последнем заявлении сопредседатели свидетельствуют, что Армения согласна на создание механизмов расследования инцидентов на передовой, а Азербайджан — нет, и призывают Баку также поддержать эту идею. О чем это говорит, и сумеют ли посредники вернуть ситуацию в нормальное русло? Ведь если раньше они призывали отвести снайперов, то сейчас уже призывают не стрелять из гаубиц и минометов?
— Посредники всегда стараются, что называется, дуть на воду. С одной стороны это хорошо, с другой стороны – не очень, потому что, фактически, подобного рода осторожные заявления позволяют снять ответственность с виновных. Фактически, происходит уравнивание шансов. Понятно, что они не могут однозначно сваливать какую-то ответственность на одну из сторон, потому что тогда будут спекуляции по поводу их необъективности, непрофессионализма и т.д. Это тоже добавит угольков в конфликт.
Я, честно говоря, не переоценивал бы их значение, я не думаю, что посредники могут обеспечить какой-то большой прорыв, но само участие и вмешательство какой-то третьей стороны, скорее, носит позитивный, чем негативный характер, потому что сами стороны не слишком готовы к компромиссным решениям.
У вас есть определенный пессимизм относительно способности посредников воздействовать на стороны. Тогда к чему приведет нынешнее обострение в условиях жестких заявлений армянского и азербайджанского руководства?
– Что касается посредников, говорю еще раз, они, во-первых, ограничены многими особенностями формата, во вторых, тем, что на сегодняшний момент Россия с Западом находятся в достаточно сложных отношениях, практически конфронтационных. Какими бы мастерами дипломатии они ни были, они не могут быть вне контекста своих стран. Они не могут игнорировать те контексты, которые возникают вокруг их стран.
Что касается воинственных заявлений, они раздавались много раз и раздаются и сейчас. Что просто обостряет ситуацию, так это повышение технического уровня нарушений режима прекращения огня. Это уже более качественный этап. Если говорить о перерастании в какой-то полномасштабный конфликт, я все-таки довольно осторожно рассматривал бы такую перспективу, потому что я не вижу для этого стопроцентной готовности. Для того, чтобы полностью, как говорится, «нажать на курок», нужно иметь какое-то превосходство над противником.
С точки зрения, допустим, армянских интересов, не вижу смысла что-то еще отвоевывать себе, удержать бы то, что есть. С армянской стороны мы вряд ли можем рассчитывать на какие-то наступательные операции. Азербайджанская сторона рассматривает себя как сторона проигравшая и, наверное, была бы заинтересована в реванше. Но тут возникает проблема, а кто будет стоять за спиной. Очевидно, что кальки, скажем, украинской или грузинской, в случае с Азербайджаном не будет. Там Запад мог поддерживать Грузию или Украину, допустим, против России. А здесь как? Очевидно, что у Запада с Азербайджаном довольно сложные отношения. У Москвы с Азербайджаном есть свои сложности. Я не говорю сейчас, с кем сложнее, но очевидно, что свои претензии есть и у Запада и у России, в такой ситуации однозначной поддержки с той или с другой стороны у Баку не будет. И плюс сокрушающего военного превосходства пока тоже нет.
При этих исходных данных, я не думаю, что полномасштабное развязывание военных действий возможно. Однако, мы понимаем, что помимо рациональных резонов есть много, как говорится, каких-то эмоциональных, случайных вещей, плюс есть логика конфликта. Военные эксперты всегда говорят, что если растет интенсивность военных столкновений, очень часто не верховный главнокомандующий, а какой-то конкретный сержант или офицер на линии соприкосновения играет гораздо большую роль, чем в обычных условиях.
Поэтому, я бы какие-то проценты оставил на подобные факторы. Ну, какая-то диверсионная группа столкнулась, например, с войсками противника, и дальше военные столкновения пошли по нарастающей. Может это привести к каким-то более серьезным последствиям. Но если считать, что война — это не только линия фронта, а более широкий политический контекст, пока я все-таки не вижу таких предпосылок для широкомасштабной новой войны.
А какова позиция России и ОДКБ? Ведь Совет коллективной безопасности в Душанбе практически не коснулся проблемы обстрелов территории одного из своих союзников.
– Сразу оговорюсь, что я, естественно, не вхожу в ближний круг российского президента, я не участвую непосредственно в заседаниях Совета безопасности, поэтому, я могу что-то комментировать как эксперт, имеющий какую-то информацию, но, тем не менее, я не вовлечен в конкретный процесс принятия решений. Мне позиция Москвы видится как позиция возможного сохранения статус-кво. Москву очень тревожат любые изменения, особенно негативные, вокруг нагорно-карабахской ситуации. Позитивных здесь ждать, в общем-то, не приходится. Либо это эскалация конфликта, либо возможный перенос военных действий непосредственно на международно признанную армяно-азербайджанскую границу с возможным втягиванием собственно армянских территорий в этот конфликт. В этой ситуации возникают сложные коллизии, Москва будет обязана защищать одного из членов ОДКБ и совершенно очевидно, обсуждать этот вопрос с другими членами организации, которым, в принципе, не интересно участвовать в нагорно-карабахском урегулировании в том или ином формате. Ведь и Казахстан, и Беларусь и Таджикистан не видят себя в качестве активных игроков на нагорно-карабахском направлении. Это вопрос не только к России, но и к самому ОДКБ, который, фактически, является такой совокупностью разных клубов по интересам. Ведь совершенно очевидно, что есть среднеазиатское направление, белорусское направление, российско-белорусские отношения, отношения Москвы и Еревана. Эти направления как бы распадаются, они не образуют единый пучок. Это тоже важно понимать.
Поэтому Москва не хотела бы какого-то радикального изменения. Часто армянские коллеги задают вопрос, почему Москва не выступает? Потому что она не хочет подталкивать этими заявлениями, какой-то деятельностью, может быть односторонней позицией, изменения статус-кво. Москва, наверное, отреагирует как-то на ситуацию, может быть и жестко, если ее вынудят это сделать различные негативные обстоятельства. Но сама пытаться ломать что-то она вряд ли будет.
И я, честно говоря, очень скептически отношусь к разным слухам, которые активно циркулируются, о том, что Москва хочет вынудить Армению сдать районы в обмен на военную базу в Азербайджане. Это все кажется необоснованным, потому что это не почерк Москвы. Москва будет сохранять статус-кво и сломает его только тогда, когда других путей не останется. Так было и в Крыму, так было и на Кавказе, если говорить о Южной Осетии и Абхазии, но на опережение она играть, скорее всего, не будет. Особенно с угрозой потери того, что есть. Я понимаю, что в Армении это вызывает вопросы и может быть даже раздражение, но я сейчас не говорю, кто прав, кто виноват, я говорю о логике Москвы. Она такая. По возможности не делать радикальной ломки, а если и делать, то только тогда, когда других путей уже не будет. По крайней мере разгонять эту ситуацию Москва не будет.
Источник: newsarmenia.ru
