По возвращении из Армении Папа римский Франциск дал интервью итальянскому изданию Corriere della Sera, где рассказал о своём отношении к современной Европе, к первым шагам сближения с православными и протестантами спустя многие века, рассказал и о своём отношении к истории армян и предстоящей поездке в Польшу, где он побывает и в Освенциме. Представляем интервью с сокращениями.
Почему Вы решили произнести слово «геноцид» во время Вашей поездки в Армению? Поможет ли это миру в таком сложном регионе?
В Аргентине, когда говорилось об истреблении армян, всегда использовалось слово «геноцид», другого слова я не знал. В кафедральном соборе Буэнос-Айреса, на одном из алтарей, третьем слева, мы установили каменный крест в память геноцида армян. Когда я приехал в Рим, я услышал другие слова, «Великое зло», не знаю, как сказать на армянском («Мец Ехерн» — ред.), и мне говорят: нет, «геноцид» — это оскорбление. Я спросил почему, потому что всегда говорил о трёх больших геноцидах прошлого века – геноциде армян, а затем – геноцидах Гитлера и Сталина. Некоторые говорят мне, что геноцида тогда не было, кто-то сказал, что если геноцид, значит должны быть компенсации. Так мне сказал один юрист…
В прошлом году, когда я готовил свою речь, я увидел, что святой Иоанн Павел II использовал эти два лова, и я процитировал его фразу в кавычках. Спокойно это не прошло, Турция отозвала своего посла в Анкару – хорошего, кстати, человека. Через два-три месяца он вернулся. Это было таким дипломатическим возрождением. Ну, а право на протест все мы имеем.
В моей речи вначале не было этого слова, но когда я услышал тональность речи президента, и, учитывая, что я уже открыто произнёс это слово в прошлом году, было бы очень странно, если бы я этого не повторил. Но здесь я хотел бы подчеркнуть нечто иное. В этом геноциде, как и в двух других, крупные международные силы отвернулись. Вот в чём было обвинение.
Во Второй мировой войне у них были фотографии железных дорог, которые ехали в Освенцим, была возможность их бомбить. Они этого не сделали. Нужно задать вопрос: почему вы, державы, ничего не сделали? Это не обвинение, это вопрос. Не знаю, правда ли это, но говорят, что когда Гитлер начал преследовать евреев, он сказал: кто сегодня помнит об армянах? Тогда сделаем то же с евреями.
Это слово, «геноцид », я произнёс без желания нанести обиду, а просто из объективности.
Каковы Ваши молитвы о будущем армянского народа?
Я желаю этому народу справедливости и мира и молюсь за это. Это смелый народ. Я знаю, что многие работают во имя мира и очень обрадовался на прошлой неделе, когда увидел фото президента Путина с двумя президентами, армянским и азербайджанским. Они хотя бы разговаривают. И в случае с Турцией президент Армении имел смелость сказать: найдём способ договориться, будем смотреть в будущее. Это большая смелость. Это народ, который сильно пострадал. Образы армян – это кожа из камня и нежность матери. Нежность они не потеряли в искусстве, в музыке… Это народ, который так много пострадал в своей истории, и только вера удерживала его на ногах. Только того, что армяне стали первым христианским государством мира, недостаточно. Он стали таким, потому что их благословил Господь, потому что у них были святые и мученики. Они сопротивлялись, имея кожу из камня, но не потеряли нежность материнского сердца.
Вы активно поддержали Всеправослвный конгресс. Что Вы о нём думаете?
Это был шаг вперёд. Те, кто не приехали, искренне объяснили своё отсутствие. Это вопросы, которые со временем можно решить. Я благодарю Господа хотя бы за то, что эти автокефальные церкви собрались во имя православия, чтобы взглянуть друг другу в лицо, помолиться вместе… Остальное придёт со временем».
Через 4 месяца Вы поедете в Швецию, чтобы отметить 500-летие Реформации. Настало ли время переоценить её достижения или подумать о какой-либо реабилитации Лютера?
Я думаю, что намерения Лютера не были ошибочны, он был реформатором. Может быть, какие-то из его методов не были правильны. Но, в то время Церковь не была совершенным образцом для подражанием, там была коррупция, сребролюбие, жажда власти. Мы должны хорошо изучить историю того времени, а понять её сложно…
После этого процесс продвинулся вперёд, и сейчас диалог идёт хорошо. Многообразие принесло многим зло, и сейчас, 500 лет спустя, мы ищем пути для встречи, понимание того, что мы должны молиться вместе, работать вместе для бедных, беженцев, для страждущих. Теологи тоже должны работать вместе. То долгий путь, и однажды в шутку сказал: Я знаю, каким будет день полного единства. Он настанет после прихода Сына Человеческого! Но до тех пор мы должны молиться, любить друг друга и работать вместе для тех, кто страдает, работать для мира.
В поездке в Польшу Вы посетите Аушвиц и Биркенау. Выступите ли Вы там с речью?
Вчера мы увидели у армянского Мемориала тишину. Я хотел бы ходить в такие места ужаса без речей, без людей, кроме самых необходимых, без взаимных приветствий. Только заходить, молиться, просить у Бога слёз.
