Когда на Красной площади 7 ноября 1941 года шел военный парад, у берегов Крыма случилась крупнейшая в российской истории морская трагедия
Семьдесят лет назад в Черном море произошла самая убийственная в истории нашей страны морская катастрофа. 7 ноября 1941 года у крымского побережья гитлеровская авиация отправила на дно санитарный теплоход «Армения», на котором из осажденного Севастополя эвакуировались на Кавказ раненные, врачи и жители города. Сколько людей было на борту – никто в точности не знает. Но по оценкам специалистов – от 5 до 7 тысяч человек. В 2-3 раза больше, чем на печально знаменитом «Титанике»! В живых остались лишь единицы.
Официальная советская историография сделала все, чтобы утаить подробности страшной трагедии. Концы в воду спрятаны так, что предпринятые в последние годы попытки даже с помощью американских батискафов и гидроакустической аппаратуры отыскать одну из самых крупных в мире подводных братских могил ни к чему не привели. Обнаружить остов огромной «Армении» пока не удается.
Что, собственно, известно из официальных источников? Под вечер 6 ноября 41-го санитарный транспорт в последний раз вышел из Севастополя. На борту — раненые, медперсонал и эвакуированные. Прибыл в Ялту, чтобы принять пассажиров и там. Общее число людей, оказавшихся на палубе, в каютах, коридорах и трюмах «Армении», по официальным данным, достигло 5500 человек. Все, что происходило дальше, похоже на безрассудство командира транспорта.
Неизвестно почему утром почти без прикрытия при полном господстве в воздухе гитлеровской авиации переполненный теплоход вышел из Ялты и в охранении по одним данным одного, а по другим – двух сторожевых катеров направился в сторону Кавказа. В 11 часов 25 минут на траверзе Гурзуфа крошечный конвой атаковал немецкий торпедоносец «Хейнкель-111». Сбросил две торпеды, одна из которых попала в носовую часть теплохода. Всего через четыре минуты — в 11 часов 29 минут — кормой вверх теплоход ушел на дно. Спасти удалось по одним данным, 8, по другим — 82 человека.
И это все, что содержится в мемуарах советских адмиралов на этот счет. Даже в изданной в 1983 году Министерством обороны на основе архивов Главного штаба ВМФ СССР «Боевой летописи советского Военно-морского флота в 1941-1942 гг.» о самой крупной морской трагедии той войны — ни слова. Столь вопиющая лаконичность требует объяснений. Пришлось обратиться к архивам.
Теплоход «Армения» относился к первенцам советского пассажирского судостроения — так называемым «крымчакам», сооружение которых началось в 1926 году. Названы так они были потому, что предназначались для перевозки людей между портами Крыма и Кавказа. Двухтрубные теплоходы получились удачными. Рассчитаны были почти на тысячу пассажиров. При длине в 110 метров и водоизмещении в 5770 тонн скорость имели вполне приличную — 14,5 узла. На случай несчастья имелось 16 спасательных шлюпок по 48 мест каждая. Удивительно ли, что с началом Великой Отечественной именно «крымчаков» первыми передали медицинской службе Черноморского флота для эвакуации раненных?
«Армению» и ее собратьев «Грузию», «Украину», «Аджарию» и «Крым» в плавучие госпитали превращали рабочие одесского судоремонтного завода. Под бомбами немецкой авиации в спешке ломали перегородки первоклассных кают чтобы развернуть операционную и 4 перевязочных на 11 столов каждая. Считалось, что на борт придется брать максимум по 400 раненных. 10 августа 41-го «Армению» приготовили к войне.
Сложнее было с экипажем. Опытного капитана Владимира Плаушевского переодели во флотский китель и стали именовать командиром санитарного транспорта. Главным врачом плавгоспиталя стал военврач 2 ранга Петр Дмитриевский, мобилизованный из железнодорожной больницы Одессы. На верхнюю палубу и борта нанесли огромные красные кресты, свидетельствовавшие об исключительно медицинском назначении судна. Но поскольку насчет соблюдения гитлеровцами цивилизованных правил ведения войны иллюзий и тогда никто не питал, на теплоходе, который покрасили в защитный цвет, установили зенитные пулеметы. Только научиться метко бить из них по воздушным целям гражданским морякам было некогда. Враг уже стоял у стен Одессы, раненые в ее госпитали и медсанбаты поступали потоком. Поэтому экипажу «Армении» надо было, не мешкая, приступать к их эвакуации в кавказские порты.
До своей гибели санитарный транспорт успел вывезти из Одессы и Севастополя на Большую землю 15 тысяч человек. Его последний поход начался в Туапсе ранним утром 4 ноября 1941 года. Приняв на борт маршевое пополнение для гарнизона Севастополя, «Армения» в охранении эсминца «Сообразительный» вышла к городу, осада которого только начиналась. Пришвартовалась к Угольной пристани. И вдруг Плаушевский получил приказ: в обратный путь вместе с ранеными принять на борт все без исключения медицинские учреждения флота. Что именно – позволяют уточнить воспоминания участника обороны Севастополя полковника медслужбы А.И. Власова. Вот они: «Начальник отделения Главной базы 5 ноября получил приказание… госпитали и лазареты свернуть. На „Армению“ было погружено около 300 раненых, медицинский и хозяйственный персонал Севастопольского военно-морского госпиталя (крупнейшего на флоте), во главе с главврачом его, военврачом 1 ранга С.М. Каганом. Здесь же оказались начальники отделений (с медперсоналом), рентгенотехники… Здесь же разместились 2-й военно-морской и Николаевский базовый госпитали, санитарный склад №280, санитарно-эпидемиологическая лаборатория, 5-й медико-санитарный отряд, госпиталь от Ялтинского санатория. Были приняты на теплоход часть медперсонала Приморской и 51-й армий, а также эвакуированные жители Севастополя».
Вы только представьте: враг у ворот, с 29 октября Севастополь объявлен на осадном положении, бои идут в полутора десятках километров, а из города в тыл отправляют все госпитали и практически весь медицинский персонал! Этому, полагаю, может быть лишь одно объяснение — командование Черноморским флотом в те дни не рассчитывало, что главная база ЧФ продержится хотя бы несколько дней. Полагаю, именно этот вывод, не вяжущийся с официальной версией героической обороны, все послевоенные годы политиканы и цензоры от истории старались закопать под архивными грифами «Совершенно секретно». Вот и прятали материалы о гибели «Армении».
Надо сказать — для пессимизма черноморских адмиралов фактов было достаточно. 11-я немецкая армия генерал-полковника Манштейна в считанные недели прогрызла нашу жидкую и неумело построенную оборону на узком Перекопском перешейке и в конце октября лавиной ворвалась в степной Крым. Растерявшаяся Москва так и не решила, кому следует оборонять Севастополь. В самом городе гарнизон состоял лишь из двух полков морской пехоты и местного стрелкового полка. 30-31 октября на подмогу из Новороссийска была спешно переброшена кораблями 8-я бригада морской пехоты. Но и с ней численность обороняющихся составила всего около 20 тысяч человек. Как их не расставляй — от Манштейна не отбиться.
Севастополь спас, в сущности, случай и полководческий талант командующего Приморской армией генерала Ивана Петрова. После перекопского разгрома его армия в крымских степях была брошена на произвол судьбы. Не было связи ни с Москвой, ни с командующим войсками Крыма адмиралом Гордеем Левченко, со своим штабом, отходившим к Алуште. Не было связных самолетов. Не было даже приказа куда отступать — к Керчи или к Севастополю? В маленькой татарской деревушке Экибаш командиры брошенной Приморской армии собрались на военный совет. И по своему разумению решили, что должны спасти Севастополь. Это во многом и позволило впоследствии городу стать героем. Но к нему приморцам еще надо было дойти.
Очевидцы рассказывают, что их колонны в форсированном марше по параллельным дорогам пылили наперегонки с гитлеровскими. Наши не успели. Дорогу на Бахчисарай немцы успели перерезать.
Приморской армии пришлось повернуть на кружной, долгий, но единственно свободный путь к главной базе ЧФ — в горы Южного берега Крыма. И главным вопросом стал такой: кто выйдет к Севастополю первым? Приморцы или Манштейн? Манштейну было намного ближе, и его авиация в воздухе делала, что хотела.
Вот в таких незавидных условиях командующему флотом адмиралу Филиппу Октябрьскому предстояло решить, что делать с городом? Есть, во всяком случае, не одно свидетельство, что вопреки официальной версии к долгой обороне он не готовился. Более того, в начале ноября, когда на севастопольских окраинах загрохотали первые залпы, командующий флотом счел необходимым срочно отправиться на Кавказ — проверить места базирования переводимой туда эскадры. Как будто раньше он этих мест не видел.
В Севастополь командующий вернулся 10-го. А перед этим именно 7 ноября из Москвы пришла категорическая директива Ставки, после которой Октябрьскому стало ясно, что если он не станет спасать Севастополь, то не спасет и себя. Ниже — ее полный текст.
ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК №004433 КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ КРЫМА, ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ О МЕРАХ ПО УСИЛЕНИЮ ОБОРОНЫ КРЫМА
Копия: народному комиссару Военно-Морского Флота. 7 ноября 1941 г. 02 ч 00 мин
С целью сковывания сил противника в Крыму и недопуска его на Кавказ через Таманский полуостров Ставка
Верховного Главнокомандования приказывает:
1.Главной задачей ЧФ считать активную оборону Севастополя и Керченского полуострова всеми силами.
2.Севастополя не сдавать ни в коем случае и оборонять его всеми силами.
3.Все три старых крейсера и старые миноносцы держать в Севастополе. Из этого состава сформировать маневренный отряд для действий в Феодосийском заливе по поддержке войск, занимающих Ак-Монайские позиции.
4.Отряду Азовской флотилии поддерживать войска Ак-Монайской позиции с севера.
5.Линкоры, новые крейсера базировать в Новороссийске, используя для операции против берега, занятого противником, и усиления отряда старых кораблей. Базирование эсминцев по Вашему усмотрению.
6.Часть ЗА из оставленных районов использовать на усиление ПВО Новороссийска.
7.Организовать и обеспечить перевозку в Севастополь и Керчь войск, отходящих в Ялту, Алушту и Судак.
8.Истребители, штурмовики и часть самолетов МБР оставить в Севастополе и Керчи, остальную авиацию использовать с аэродромов СКВО для ночных ударов по аэродромам, базам и войскам противника в Крыму.
9.Эвакуировать из Севастополя и Керчи на Кавказ все ценное, но не нужное для обороны.
10.Руководство обороной Севастополя возложить на командующего ЧФ т. Октябрьского с подчинением Вам. Заместителем командующего ЧФ иметь в Туапсе наштафлота.
11.Вам находиться в Керчи.
12.Для непосредственного руководства обороной Керченского полуострова назначить генерал-лейтенанта Батова.
И. СТАЛИН Б. ШАПОШНИКОВ Н. КУЗНЕЦОВ
Что оставалось Октябрьскому? Срочно возвращаться со сравнительно безопасного Кавказа в осажденный Севастополь. И адмирал Октябрьский поспешил возглавить сражение за свою главную базу.
Но и недолгое отсутствие командующего флотом в городе в самые критические минуты породило нарастающую панику. Стоит ли удивляться, что было принято решение весь медперсонал флота экстренно грузить на «Армению»? И еще много кого, даже артистов городского театра имени Луначарского. Несмотря на давку на узких трапах, стоянку «Армении» в Севастополе сократили на два часа: из Ялты сообщили, что там вместе с толпами раненых и беженцев эвакуации ожидает крупная группа партийных и советских работников Крыма. Надо было зайти и за ними.
Почему именно экипажу «Армении» поручили это безрассудное дело? Если бы не роковая остановка, при своей приличной для гражданского судна скорости транспорт вполне мог бы за ночь безопасно добраться до Туапсе: в темноте немецкие самолеты не летали. Тех, кто ждал спасения на ялтинских причалах, вполне можно было вывезти для начала в Севастополь, до которого всего пару часов хода. Кораблей и плавсредств для этого в главной базе оставалось в избытке. В конце концов, в ту самую ночь, когда «Армения» теряла драгоценные часы, швартуясь в Ялте, там же вполне благополучно прошла погрузка отходившей с Перекопа 7-й бригады морской пехоты на эсминцы «Бойкий» и «Безупречный». Корабли приняли на борт около 1800 бойцов и командиров, часть боевой техники и в 3 часа 40 минут вышли из Ялты. На рассвете они отшвартовались в Севастополе. Однако дело, видимо, в том, что эвакуация в Севастополь тогда немногим из запаниковавших влиятельных руководителей представлялась спасением. Если рвать когти от гитлеровцев, то лишь на Кавказ!
Навстречу гибели теплоход «Армения» отправился в 17 часов вечера. Почти сразу вдогонку пришел приказ штаба флота: сделать еще одну остановку на рейде Балаклавы и принять с берега некий груз. Кто, что – в короткой радиограмме не сообщалось. Застопорив ход у Балаклавы, Плаушевский тут же понял почему. К борту транспорта подошли катера с работниками НКВД. С них перетащили на палубу деревянные ящики. Как считают некоторые исследователи, это были ценные экспонаты музеев Крыма.
Как бы там ни было, еще несколько драгоценного часов было потеряно. В результате в Ялту транспорт зашел только в 2 часа ночи 7 ноября. Что ждало его у причала? Об этом вспоминает один из тех, кто очень хотел попасть на палубу «Армении», но так и не сумел этого сделать. Как оказалось, — к его счастью. Иначе бы мы не прочитали этого свидетельства. Слово — Е.С. Никулину: «С вечера мы о теплоходе „Армения“ еще ничего не знали. Ночью, часа в два, нас разбудили и повели почти строем по середине улицы в порт. В порту стоял громадный теплоход. Вся пристань и мол заполнены людьми. Мы влились в эту толпу. Посадка на теплоход шла медленно; за два часа мы с пристани продвинулись на мол. Давка неимоверная! Погрузка шла примерно с двух часов и до семи утра. Поперек мола стояли бойцы НКВД с винтовками и пропускали только женщин с детьми. Иногда прорывались через оцепление мужчины. Погода была ненастная, часто шел дождь. В городе начал гореть склад горючего, и громадные черные клубы дыма ветром несло на город».
Не попала на «Армению» и семья Веры Чистовой, которой в ту пору было 9 лет. Она вспоминает: «Папа купил билеты, и мы с бабушкой должны были уйти из Ялты на теплоходе «Армения». Ночью 6 ноября на молу было полно народа. Вначале грузили раненых, потом пустили гражданских. Билетов никто не проверял, и на трапе началась давка. Смелые лезли на судно по вантам. В суете с борта скидывали чемоданы, вещи. К рассвету погрузку закончили. Но на «Армению» мы так и не попали. Сотни людей остались на молу. Мы с бабушкой пошли в мастерскую отца на набережной. Там я уснула».
Разве можно было в такой давке сосчитать, сколько народу в кромешной тьме все же еще набилось на теплоход? Скорее всего, никто и не пытался этого сделать. Так что всего на транспорте оказалось, судя по всему, не менее 7000 человек.
Впоследствии в своих дневниках адмирал Октябрьский записал, что командир «Армении» нарушил его приказ дожидаться в Ялте ночи на 8 ноября, чтобы обезопасить судно от удара с воздуха. Но опытный капитан Плаушевский не был самоубийцей. Он и без командующего прекрасно знал, чем грозит ему утренний поход. Однако в Ялте царила паника, власти не было, разведка гитлеровцев беспрепятственно катила к городу от Алушты, оккупированной еще 4 ноября.
Кроме того, выполнять приказ командующего Черноморским флотом означало целый день простоять в порту, противовоздушной обороны которого никогда не было. Авиации немцев никто бы не помешал разбомбить огромную неподвижную цель прямо у причала.
Словом, Плаушевский решил не дожидаться, пока «Армению» утопят прямо в Ялте. И отдал швартовы в 8 часов утра 7 ноября.
Никакой разведки в порту немцы к тому времени наладить не успели, и «Хейнкели» охотились явно не за «Арменией». Немцы наверняка знали, что корабли черноморцев спешно переправляют с Южного берега Крыма в Севастополь войска отступающей Приморской армии. И с утра 7 ноября охотились, вероятно, за ними. А тут подвернулась почти беззащитная «Армения»… В 11 часов 25 минут теплоход был атакован одиночным немецким торпедоносцем Не-111, принадлежавшим к 1-й эскадрилье авиагруппы I/KG28. Самолет зашел со стороны берега и с дистанции 600 метров сбросил две торпеды. Одна прошла мимо, а вторая попала в носовую часть теплохода. Через 4 минуты «Армения» ушла на дно.
Это случилось аккурат в 24-ю годовщину Октябрьской революции. В Москве на Красной площади только что завершился исторический военный парад. Только отзвучали слова Сталина:»Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик — и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений».
Потом многие предпочли забыть этот скорбный эпизод победоносной войны. Так было удобнее. Поразительно, но в советские годы никто и не попытался обнаружить лежащее на дне судно. Первые попытки были сделаны уже на независимой Украине. В 2006 году к работам по просьбе Киева подключился Институт океанографии и океанологии США под руководством Роберта Балларда. Того самого Билларда, что нашел погибшие в океанах «Титаник», линкор «Бисмар» и авианосец «Йорктаун». Экспедиция, обошедшая американцам в 2,5 миллиона долларов, прошла над предполагаемой точкой гибели советского транспорта 27 раз! Обнаружили на 300-метровой глубине даже 20-сантиметровой длины гильзы от артиллерийских снарядов. Но никаких следов «Армении» не увидали.
В 2009 году к поисковой работе привлекли украинский подводный робот «Софокл». Всего в 270 метрах от указанной на карте точки «Софокл» обнаружил старинный парусный 30-метровый корабль. Но не «Армению»! Однако ведь не иголка же в стоге сена 110-метровый санитарный транспорт? Даже если представить, что правы те, кто считает, что «Армению» затянуло толстым слоем ила, хоть какие-то магнитные возмущения такая масса металла должна же была бы дать?
В чем же дело? На мой взгляд, разумное объяснение одно – не там ищем. Место трагедии на картах зафиксированно неточно. Почему бы не рассмотреть иную версию? Владимир Плаушевский был слишком опытным капитаном, чтобы не понимать, чем грозит ему плавание на протяжении всего светового дня вдоль берегов оккупированного гитлеровцами Крыма. Самое разумное, что он мог сделать – поворачивать в Севастополь, под прикрытие зенитной артиллерии и истребителей главной базы флота.
Безусловно, без согласования со штабом флота сделать это было, конечно, невозможно. Но кто сегодня возьмется утверждать, что такого согласования не было? А что следов подобных переговоров в архивных документах нет – так ведь нет же, например, и следов приказания Плаушевскому следовать в Балаклаву. Неизвестно даже, кто отдал этот роковой приказ.
К тому же мы нынче ведь знаем, с какой тщательностью иные руководители «чистили» наши архивы от компрометирующей лично их правды. Если все, что касалось последнего рейса «Армении», решено было все послевоенные годы тщательно прятат,ь – почему бы для надежности не уничтожить и некоторые материалы штаба Черноморского флота?
Если так – тогда после выхода из ялтинского порта «Армения» должна была идти курсом не на Кавказ. Курс был обратным! Выходит, искать ее теперь нужно вовсе не у Гурзуфа, а где-то на траверзе мыса Сарыч. Кажется, в этом есть своя логика.
Свободная пресса
