Двадцать четыре года назад в этом месяце жесткие сторонники Советского Союза, отчаянно хотевшие остановить формирующийся демократический переход, арестовали Михаила Горбачева и объявили военное положение в стране. В ответ на это миллионы протестующих вышли на улицы Москвы и городов по всему Советскому Союзу. Ключевые элементы армии отказался принять переворот и он вскоре рухнул, потянув с собой и весь Советский Союз.
Хотя экономические условия были тяжелыми в последние месяцы СССР, люди уже видели ту свободу, которая вот-вот придёт, и в отличие от нынешних времен были готовы постоять за нее. Действительно, в первые годы демократических преобразований, которые последовали за этим эпизодом, большинство пост-коммунистических избирателей не поддавались искушению избрать экстремистов, которые обещали окончить эти тяжелые времена. Вместо этого они в большинстве случаев выбрали самого разумного и доступного им кандидата.
Например, россияне не стали голосовать за Владимира Жириновского, клоуна типа Дональда Трампа — националиста и антисемита — а вместо этого выбрали Бориса Ельцина, который стоял перед танками во время неудавшегося путча 1991 года и признал, что будущее его страны лежало с демократией и Западом. В Румынии экстремистский поэт Корнелиу Вадим Тудор проиграл череде коррумпированных прагматиков, начиная с Иона Илиеску, который привел к изгнанию из страны последнего коммунистического лидера — Николае Чаушеску.
С тех пор мир перевернулся вверх тормашками. В то время как жизнь стала проще, а народные материальные ожидания в значительной мере были удовлетворены, избиратели чаще стали отдавать предпочтение нео-автократам, которые обещали «защитить» людей от той или иной угрозы. Президент России Владимир Путин, конечно, возглавляет эту группу, но есть и венгерский премьер-министр Виктор Орбан и президент Чехии Милош Земан. Эта тенденция выходит за рамки бывших коммунистических стран, ведь к ней теперь относятся, например, Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган.
Французский философ Жан-Франсуа Ревель наблюдал за ростом насильственных диктатур в ХХ веке и называл их движимыми «соблазном тоталитаризма». То, что мы наблюдаем сегодня — это что-то немного менее зловещее — будем его называть «соблазном авторитаризма». Но это представляет собой растущую угрозу не только для демократии, но и для глобальной стабильности. Ведь что имеют общего сегодняшние автократы и их тоталитарные предшественники, если не неуважение к принципу верховенства права как на национальном, так и международном уровне?
Одна из причин, почему происходит этот сдвиг в сторону авторитаризма, заключается в том, что многие страны больше не могут смотреть на США, как на светоч демократии и образец стабильности и процветания для подражания. Утверждение Путина о том, что демократизация — это на самом деле американский заговор для того «чтобы получить односторонние преимущества» — перекликается со многими обществами после катастрофического вторжения в Ирак и откровения о том, что агентство национальной безопасности шпионит за гражданами и лидерами по всему миру.
Но еще до этих событий победители холодной войны (а особенно США) были такими хвастливыми, что это вероятно заставило многих считать, что они отчуждены. Когда даже союзники относятся с неуважением к друг другу (вспомним известное обращение Джорджа Буша, начинающееся с «Йоу, Блэр», как будто тогдашний премьер-министр Великобритании Тони Блэр был каким-то пастухом), человек естественно задается вопросом, считается ли их страна тоже второсортной.
Восходящие «мягкие» диктаторы — именно так авторитарных демократов называет журналист Бобби Гхош — использовали эти чувства неловкости и отчуждения, чтобы привлечь голоса избирателей. Их сторонники не хотят быть угнетенными, но они хотят стабильности и национального суверенитета, а эти желания лидеры выполняют частично путем ограничения оппозиции.
Учитывая достижения современных масс-медиа и социальных сетей, стоит заманить лишь несколько людей для того, чтобы дойти до всего остального общества и переманить их на сторону соответствующего политика. Поэтому, вместо того, чтобы строить гулаги, нео-деспоты возбуждают уголовные дела. Диапазон ответчиков в таких делах включает в себя как политических оппонентов и критиков в России — таких, как нефтяной олигарх Михаил Ходорковский и юрист Алексей Навальный, который занимался борьбой с коррупцией — так и независимых журналистов в Эрдоганской Турции.
Кажется, что граждане убеждены. По крайней мере, 70% россиян согласны с Путиным о том, что этот вид «управляемой демократии» превосходит хаотичный вариант, который практикуется на Западе. Почти половина граждан Венгрии считает членство в Европейском Союзе, над чьими либеральными ценностями Орбан постоянно издевается, ненужным. И более 70% турецких граждан имеют негативное представление о США, которые Эрдоган винит за подъем социальных медиа (то есть «худшей угрозы», с которой сталкивается Турция сегодня… даже хуже смертоносных терактов исламского государства в турецких городах).
Когда Берлинская стена пала в 1989 году, люди не понимали связь между капитализмом и демократией. Многие хотели Западный образ жизни, с доступом к тем видам работ и товаров, которые есть в США, но казалось, что они не признавали, что доступ к такому образу жизни требует усиления экономической и личной свободы — именно такой свободы, которая лежит в основе демократических обществ.
Если бы в нынешних условиях западные державы попытались указать на это народу России, Венгрии или Турции, они бы, скорее всего, выразили еще большее недовольство. Лучшим вариантом было бы работать над лидерами этих стран. Если бы все Путины, Эрдоганы, и Орбаны мира хотели продолжать получать экономическую выгоду от открытия международной системы, они бы не могли просто там продолжать придумывать свои правила.
Силу такого подхода можно увидеть в России, где западные санкции, введенные после аннексии Крыма, являются основным фактором ,ограничивающим вторжение пророссийских боевиков в Восточную Украину. Попытки Путина восстановить статус «великой державы» для России может найти поддержку среди своего народа, но эта поддержка вероятно будет сокращаться, если россияне сталкиваются с перспективой потерять все удобства, полученные от той относительно открытой экономики, которой владела их страна уже более двух десятилетий.
В то время, когда все больше и больше россиян лишены паспортов для выезда за пределы страны, тем, кого соблазняет авторитаризм, не мешало бы вспомнить элементарное замечание, сделанное Джоном Ф. Кеннеди в своей речи в Берлине в 1963 году. «У свободы есть много трудностей, и демократия не является совершенной, — говорит Кеннеди. — Но нам никогда не приходилось возводить стену для того, чтобы удержать наших людей».
Нина Хрущева
«Project Syndicate» — InoSMI
