Московский Центр Карнеги опубликовал статью известного российского независимого журналиста, специалиста по Кавказу Вадима Дубнова «Карабах после Крыма: еще одна война или последний мирный разговор США и России». Представляем без сокращений:
Пока старая система международных отношений переживает тяжелейший за последние десятилетия кризис, в Нагорном Карабахе обострения продолжают происходить по традиционному сценарию. Сводки, издаваемые военными командованиями обеих сторон, почти повторяют друг друга по части жертв у противника, война кажется неизбежной, но в паре десятков километров от апокалипсиса в степанакертской гостинице пьют кофе иностранные граждане, знающие толк в безопасном отдыхе.
В Карабахе все знают, что делать, если завтра война, — идти на Баку. Но на деле предчувствий того, что она действительно может разразиться, здесь намного меньше, чем в Москве или Вашингтоне. Или чем год-два назад, когда обострения такого масштаба случались намного реже.
Двойной портрет
На заре свой независимой истории первые карабахские руководители сидели под двумя портретами — Сахарова и Караджича. Идея свободы прекрасно уживалась с тем, что местные руководители называли борьбой христианства за выживание во враждебном мусульманском окружении.
Карабахцы никогда не настаивали на том, что их борьба — образец чистоты помыслов и исполнения. Но если в других аналогичных сюжетах на постсоветском пространстве местное свободолюбие зачастую использовалось тогдашним Кремлем в собственных целях, то карабахцы внешние имперские импульсы сумели направить на строительство того, что требовалось прежде всего им самим.
В результате карабахское урегулирование стало единственным из подобных мероприятий, в котором Москва никогда не имела решающего слова. Карабах к тому же отдален от политической географии Москвы, а какой-нибудь стратегической важностью его не в состоянии наделить даже самые креативные московские геополитики. По сути, Карабах — политический фактор исключительно местного значения, что по нынешним временам можно считать везением. За двадцать лет Карабах, обретя фактическую независимость, превратился в почти обыкновенный регион Армении. И даже армянский бизнес, который несколько лет назад с интересом посматривал в сторону Карабаха, где взятки были на порядок меньше и скромнее чиновники, сегодня уже не обнаруживает былых отличий.
Как на войне
Именно это, а вовсе не ситуация на границе является сутью статус-кво, который делает бессмысленным любое урегулирование. Если, конечно, можно считать таковым издаваемые раз в несколько лет какие-нибудь принципы, которые можно называть хоть «мадридскими» по месту очередной встречи, хоть «обновленными мадридскими».
Урегулирования нет, потому что всем и без него хорошо и спокойно. Конечно, Баку обязан обозначать борьбу с устраивающим всех закостенением статус-кво, когда все привыкают к независимости Карабаха. Азербайджан должен быть убедительным в своих военных начинаниях.
На линии соприкосновения солдаты с обеих сторон гибли все двадцать лет перемирия, но большей частью в спорадической снайперской войне. В последнее время характер противостояния изменился: люди гибнут в результате взаимных диверсий и минирования, причем проводимого по последнему слову этой военной науки. В августе прошлого года в результате таких диверсий, предпринятых азербайджанской стороной, едва не начались полномасштабные боевые действия. Спустя несколько месяцев своими крупномасштабными маневрами ответила Армения, ее боевые вертолеты зависли над позициями азербайджанцев, которым ничего не оставалось, как их сбивать.
Весной нынешнего года не утихала минная война, диверсанты с обеих сторон, будто насмехаясь над заверениями противника в высочайшей боеготовности, продолжают проникать на вражескую территорию, которая в этих местах в основном — выжженная земля. Летом — снова столкновения, снова никаких подробностей, и снова, как по команде, — затишье.
После августовской вспышки прошлого года президенты обеих стран будто ждали приглашения в Сочи, где их вмиг помирил российский коллега. Не получилось ни скандала, ни новой войны и после инцидента с вертолетом. 24 июля этого года информагентства оповестили об ожесточенных боях то ли по азербайджанскую сторону линии соприкосновения, в Тертерском районе, то ли по армянскую, в Аскеранском районе. Но все это — со ссылкой лишь на источники в министерствах обороны, никем не подтверждаемые и не комментируемые, и снова тишина, будто ничего не было. Никто ни о чем больше не вспоминает. На подготовку встречи Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна, которую анонсировал американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ Джеймс Уорлик, это тоже никак не повлияло.
Диверсанты против конспирологов
Как полагают карабахские аналитики, все, что выглядит взаимной готовностью к войне, надежно контролируется с обеих сторон. С этим согласны и в Ереване, и в Баку. К тому же события прошлого августа показали, что, несмотря на браваду, к полномасштабной войне не готова ни одна сторона, и нынешние столкновения это только подтвердили.
В Карабахе уже привыкли к тому, что война вовсе не так неизбежна, как думалось прежде. Никому не хочется снова окунаться в пережитый военный коммунизм с фатальным оттоком населения и фактическим превращением в военную базу Армении. Статус-кво закостенел.
Частью Азербайджана представить себе Карабах уже практически невозможно, это понимают обе стороны, и потому в реальности обсуждается только возможность возвращения районов Азербайджана, занятых карабахцами во время войны и не входившими в состав советского Карабаха. Здесь, впрочем, тоже перспектив не видно. Эти районы конституционно объявлены территорией Нагорного Карабаха, в бывшем Джебраильском районе Азербайджана выросли поселки для армянских беженцев из Баку, и военный городок, построенный здесь, не выглядит временным. В общем, даже в возвращение районов никто всерьез не верит, а больше обсуждать, кроме режима перестрелок на границе, нечего. Хоть бы и под видом «Обновленных мадридских принципов».
Конспирологи уверены: и у Баку, и у Еревана немало внутриполитических стимулов для развязывания реальной войны. Возвращение Карабаха в Азербайджан сделает, в соответствии с этой логикой, правление Алиевых вечным, и вопрос только в уверенности Баку в возможности блицкрига. Тем более, как ревниво отмечают армянские наблюдатели, слишком много признаков того, что Москва ради привлечения Баку на свою евразийскую сторону легко согласится поддержать его в карабахском конфликте. Особенно сегодня, когда она вообще использует любую возможность продемонстрировать свой новый большой стиль.
С другой стороны, как полагают оппоненты армянской власти, причем не только в Азербайджане, но и в самом Ереване, Москве ничего не стоит уговорить Ереван усилить военную активность на карабахском фронте, чтобы сделать Баку более сговорчивым, хотя бы в том же евразийском вопросе. И так по кругу, который у конспирологов всегда получается заколдованным.
В реальности у любого обострения есть своя конкретная причина. От обычного головотяпства, как это, скорее всего, было в случае с армянским вертолетом, самоубийственно барражировавшим над азербайджанскими позициями, до попытки захвата армянских военных для обмена на захваченных ранее азербайджанских спецназовцев — так объясняют прошлогодние диверсии некоторые эксперты и в Баку, и в Ереване.
Другое дело, что последние геополитические изменения значительно облегчают переход от снайперских дуэлей к серьезным военным действиям. Наблюдая за Украиной, сильно встревожен Баку, чья нервозность, безусловно, передается и Еревану. Теперь ничто не может считаться невероятным, и стороны, пользуясь моментом, будто готовы подтвердить подозрения конспирологов, тем более что маленькие подвиги на фронте еще никому не вредили. В случае чего все легко будет свалить на геополитику. А Москва и сама будто не против поиграть вместе со всеми в эти игры, рекламируя в жанре «пусть говорят!» продолжение своего решительного геостратегического стиля.
Но вместе со всеми она знает границу, за которую переходить нельзя. Да и незачем.
Под сенью Минской группы
В Карабахе Москва не является монополистом темы — в той степени, в которой она была таковым в Южной Осетии, в Крыму или Донбассе. Карабах в политическом измерении — проблема сугубо местная, но в военном — куда более включенная в большой региональный контекст, чем Грузия или Украина, здесь «зеленые человечки» будут выглядеть намного более дерзким вызовом, и Москва это, надо полагать, осознает. Словом, для самоутверждения слишком рискованно, а выигрыш туманен. Ну, в лучшем случае Азербайджан — в ЕАЭС, Карабах — в составе России. Придется по дороге, правда, покорять Грузию, а к этому Москва не готова ни политически, ни инфраструктурно, не говоря уже о том, что такое покорение затмит любой Карабах. А главное, зачем? Особенно здесь, рядом с Ираном, и сейчас, когда Иран возвращается в мир?
Можно попугать мир укреплением своего странного имиджа, даже поощрить стороны к кратковременной канонаде, чтобы через день помирить их в Сочи, доказав миру свою значимость. Никто не отменял жанр игры на нервах, но кто поручится за то, что они ни у кого не сдадут? Поэтому Москва со всей приветливостью относится к инициативам Олланда, мирившего противников после Сочи, в Париже, и к планам Уорлика, готовящего их очередную встречу до конца года. И вообще — сейчас, когда в России объявляют исчадием ада любую структуру с участием американцев, не слышно ни одного серьезного возражения против работы Минской группы или лично ее американского сопредседателя.
Кремлю в этих краях мир нужен не меньше, чем его вечным оппонентам, и вместе его сохранить проще, особенно когда есть соблазны неожиданных диверсий. Есть места для самоутверждения, а есть места, где можно и поделиться. Карабах — периферия региона, в котором проектов и ресурсов хватало на всех еще в то время, когда муллы пугали обогащенным ураном, а уж теперь — тем более. А насчет Минской группы вовлеченные люди не питали иллюзий никогда, особенно после 2008 года, не говоря уже о мире после Крыма. Но именно теперь у этой группы обнаружился новый смысл. Если про Карабах говорить нечего, почему бы не использовать ее как площадку для других, куда более животрепещущих вопросов, тем более что других таких неформальных и безмятежных площадок, по сути, уже и не осталось.
